«Лепшае, бо свае — точно не про меня». Осторожно: Игорь Матюнов!

Очередной герой нашей рубрики «Ин блог ви траст!». Хотя не очень-то блогер, не очень-то и герой. Скорее, Человек Из Народа, в свое время немало сделавший для белорусской сцены, пусть даже если и контркультурной (в хорошем смысле этого слова). Но в целом личность примечательная и даже легендарная!

Итак, у нас на Шакале Игорь Матюнов. Он — это зин STGMT.MGZN (stigmata.name), лейбл Crivia Records, белорусский журнал «Легион» (да, тот самый) и еще десятки концертов и событий, которые сформировали (и формируют) андерграунд Беларуси. Но сегодня Игорь больше похож на Разгневанного Мужчину — это почувствуете и вы, если прочитаете это очень резкое, но, смеем надеяться, искреннее интервью с ним.

Внимание! Интервью во многом 21+, ответы часто несут оскорбительный характер. Если для вас это проблема — идите на сайт «Советской Белоруссии», там вас пожалеют! 

— Начнем нестандартно (нет). Есть мысли, почему Шакал обратил свое внимание на тебя?

— Начну стандартно (да), — здравствуйте. Что касается сути вопроса, то к моему глубокому сожалению, мне не посчастливилось оказаться в рядах благодарных почитателей вашего ресурса, и до сей поры я бывал на нем лишь пару раз, да и то, можно сказать, по работе: смотрел какие-то музыкальные отчеты. В последний раз, например, это произошло, когда вы рассказали про клип Pragnavit (за что благодарю), к которому я имею некоторое отношение. Так что я не совсем точно представляю себе специфику вашего уважаемого издания и правила, которыми вы руководствуетесь, выбирая героев для публикаций. Могу лишь попытаться угадать. Моя гипотеза: с плюс-сайз феминистками обычно встречаются тогда, когда не обращают внимания королевы красоты. 

— Расскажи немного о себе. Сетевой тролль, хейтер, гроза Байнета, Диванный Воен — это все понятно, но кто ты в миру? Читатели хотят знать, кому потом можно будет предъявить за твои оскорбительные (надеемся) слова.

— Признаюсь, я ожидал, что в моем представлении будет упомянуто про проведенные фестивали, изданную музыку или хотя бы журнал, один из старейших в своей нише, но, похоже, ничто из вышеперечисленного значения не имеет... А раз так, то да, хейтер и воен. Какой бы смысл не вкладывался в эти понятия. Хотя, мне кажется, в качестве хейтера я не состоялся, так как в Твиттере меня нет, во ВК я не пишу, ЖЖ давно выпилен, а профиль в ФБ закрыт и насчитывает лишь пару сотен «друзей»… Очевидно, я трачу свой дар впустую. 

В миру я обычный тутэйший человек, живущий в человейнике на окраине спального района столицы одной довольно бедной и отсталой европейской страны, охваченной в данный момент эпидемией царь-вируса. Женат, одарен ребенком, воспитываю кошку Мурку. Кошка Мурка воспитанию поддается плохо: на днях она навалила кучу прямо посреди комнаты. Как видите, хвастаться особо нечем, скучная жизнь обывателя: амбразуру вражеского дота грудью не закрывал, в космос не выходил, Эвереста не покорял. Да что Эвереста! Ни разу в жизни не стал призером школьной олимпиады!

Работать не хочется ни в этой, ни в какой-то другой компании, а хочется плавать в розовых стрингах на громадной белой яхте

— Опиши себя десятью прилагательными!

— Знаете, мне кажется, вы задали вопрос, на который не ждешь честного ответа. Для чего он тогда? Это напоминает ситуацию с вопросом, так любимым у HR при приеме на работу: «Почему вы хотите работать в нашей компании?». Почему я хочу… да не особо-то и хочу, готов работать везде, куда возьмут, — деньги нужны на интернет, питание, бухлишко. Но правду ведь никто не говорит, да и HR наверняка знают, что правды не будет. Странная, на мой взгляд, игра.

А почему они всегда задают этот вопрос, вы не в курсе? Если кто знает, напишите в комментариях. Вместо правды, я думаю, все рассказывают про любовь работать в команде, прекрасную корпоративную атмосферу или там солидарность с борьбой компании против изменений климата и, конечно же, возможности безудержного личностного роста именно здесь и никак не в другом месте… Хотя, если говорить совсем уж начистоту, то про питание и бухлишко, тоже не вся правда. На самом деле работать не хочется ни в этой, ни в какой-то другой компании, а хочется плавать в розовых стрингах на громадной белой яхте среди тропических островов в компании крепкозадых стриптизерш с низкой социальной ответственностью… Но приходится рассказывать про личностный рост, работу в команде и умение добиваться поставленных целей.

Возвращаясь к вашему вопросу… или это была ловушка? Описывать меня нужно, конечно же, прилагательными в духе «ослепительно красивый» или «несравненно обаятельный», но правила социума, все эти ролевые игры взрослых человеков общества спектакля обязывают использовать куда более пресные, если не сказать сухие термины, типа «скромный, трудолюбивый, целеустремленный». Как-то так. 

«Я мог сделать журнал — я его сделал. Умел бы я танцы танцевать — открыл бы школу танцев»

— А теперь о твоем главном (?) проекте, «Стигмата Мэгезин» (stigmata.name). 20 лет назад все так бодро начиналось — сайт, полноценный журнал, лейбл и так далее. Сегодня, как видно, остался только сайт, вяло обновляемый. В команде проекта, как кажется, остался уже только сильно не молодой ты. Так зачем «Стигмата» нужна сегодня? Проект еще выполняет какие-то функции, он еще зачем-то нужен?

— Позволь вас поправить — 20 лет назад сайта не было хотя бы потому, что в те времена интернет большинству населения еще не подвели (да, в это трудно поверить). Бумажный журнал был. Его не стало по той же причине, по которой не стало многих других намного более успешных и интересных бумажных изданий: в наше время людям не нужны физические носители печатной информации, а зад подтирать комфортнее специальной бумагой в рулонах. Хотя, как показала эпидемия царь-вируса, бумажные издания на недорогой офсетной или газетной бумаге по-прежнему полезны: специальной бумаги в рулонах хватает не всегда и не всем.

Мой лейбл Crivia Records технически существует. Я нечасто издаю музыку по той причине, что достойной издания музыки в РБ не так уж и много. Мой самый последний релиз был 4 года назад, согласен — давновато. Зато это был достойный релиз мирового уровня. Его коллекционную коробочную версию мы продавали по 50 евро. Согласитесь, не так уж и много в РБ групп, чьи альбомы купят за 50 евро.

В команде проекта всегда был лишь сильно немолодой я. К сожалению, убедить хорошего человека потратить бесценное время своей единственной жизни на совершенно бесприбыльное занятие — точно не тот скилл, которым я владею в совершенстве. Иногда мне помогают друзья, но по большому счету STGMT.MGZN, увы, мой сольный проект.

Зачем нужен журнал стоит спросить тех прекрасных людей, которые его читают. Их немного, поэтому, я уверен, опрос много времени у вас не займет. 

Про функции… знаете, я вот позволил себе порефлексировать на эту тему. А выполнял ли мой журнал хоть какие-то функции? Похоже на то, что я до сих пор этого не знаю. Все произошло как-то само собой. Безусловно, нормальные люди, когда задумывают проект, определяют цели, затем пытаются этих целей достичь … Со «Стигматой» ничего такого, увы, не было. Сильно затянувшийся экспромт. 

Так что на вопрос, зачем нужен журнал, я ответить не могу. Если интересно, то расскажу, как он появился на свет божий.

Когда Советский Союз распался со всем его самым вкусным пломбиром и случилась независимость Беларуси, я был студентом. На волне перемен я поехал учиться в Америку. Ну а там я увидел жизнь, какой она могла бы быть и на нашей богом забытой земле. Я имею в виду не наркотики, легальный огнестрел и «Диснейленд», а прежде всего свободу. После затхлого Совка и нищеты первых лет независимости обилие свободы там опьяняло.

В Штатах, среди прочего, меня поразило многообразие самой разной информации и легкость, с которой ее можно было получить: книги, журналы, мнения (порой самые безумные) интересных людей, фильмы и, конечно, музыка. Ничего подобного в Беларуси в середине девяностых не было. Во времена безлимитного интернета и смартфонов свободный доступ к информации мало что значит, люди перестали ценить такого рода вещи. А в то время мне этого очень не хватало.

К середине девяностых, конечно, свободы стало больше, если сравнивать со временами СССР, появились коммерческие издательства, «звукозаписи», видеосалоны. Но все равно, многое было по-прежнему недоступным. Толковых музыкальных журналов не существовало, книги были ужасного качества и порой с совершенно отвратительными переводами.

В Штатах я впервые побывал на нормальном концерте нормальной группы с нормальным звуком. Это были Type O Negative. У меня появились первые настоящие компакт-диски — в РБ мы слушали кассеты сомнительного качества из «звукозаписей». Плеер компакт-дисков в то время был признаком богатства (зарплата в 30 баксов считалась неплохой).

Там я увидел, что есть такая штука — андеграунд, и он состоит из вполне себе обычных людей, которые делают то, что считают важным. Кто-то фанзины издает, кто-то музыку. Оказалось, что в мире полно разной интересной музыки! В Беларуси же, да и везде на постсовке, про многие великие группы в то время даже не слышали. Да что говорить про группы! Про целые музыкальные стили мало кто что знал. 

Когда я вернулся на родину, меня переполняло желание поделиться своими новыми открытиями. И так вышло, что в Минске в тот момент появился журнал «Легион», рассказывавший про метал-музыку. Каким-то совершенно случайным образом я начал с ним сотрудничать. Мне кажется, я присоединился к его редактору Андрею «Мэну» во время работы над вторым номером. После «Легиона» был «М-журнал», который довольно быстро превратился в помойку, и я из него ушел: писали они, а стыдно было мне. Затем мы попытались делать журнал с Валерой Красногиром, правда, без особого успеха. И в какой-то момент я понял, что если хочешь что-то сделать, то сделай сам. Я и сделал. А вот зачем — не знаю до сих пор. Наверное, мне хотелось, чтобы у нас было, как и в Америке. Вот я и стал делать журнал про музыку, которого в стране еще не было. Я мог сделать журнал — я его сделал. Как-то так. Умел бы я танцы танцевать — открыл бы школу танцев. 

Вышел один номер, затем другой… Со временем я стал не только писать про музыку, но и издавать ее, организовывать концерты. Была надежда, что моя активность повлияет на местную музыку, появится какая-то интересная локальная сцена, но, к сожалению, этого не произошло. Я не справился.

— Следишь за происходящим на белорусской сцене? Есть у тебя фавориты из числа новых, модных, успешных? 

— Не могу сказать, что я слежу за белорусской сценой. Я просто не выделяю белорусскую сцену из сцены мировой. Свое говно не пахнет, лепшае, бо свае — точно не про меня. Безусловно, в РБ иногда случаются неплохие группы. Они могли бы случаться чаще, мне кажется, если бы мы жили при другой системе, но, к сожалению, большинство людей существующая система устраивает, поэтому белорусская музыка в целом удивляет крайне редко. 

Фаворитов нет. Называть группы, музыку которых я сам издавал, совесть не позволяет. 

Если говорить про успешных, то, безусловно, необходимо упомянуть «Молчат Дома». Кто еще из наших музыкантов собирает аншлаги в планетарном масштабе, как корона-вирус? Они молодцы. Буквально на днях в интернете прошел готический фестиваль-стрим Gothicat Festival, в котором приняли участие лучшие команды мира. Белорусы там были. Причем ведущий отзывался о группе исключительно с восторгом. Это очевидный успех.

— И наоборот! Группы и артисты, которым не место на музыкальном Олимпе Сильной и Независимой Беларуси — разумеется, по твоему мнению, которое Очень Важно.

— Что значит «не место»? Всем есть место. Я за музыку во всех ее проявлениях. Я против той музыки, которая существует за счет государства, за счет наших налогов. Общественные деньги следует тратить на медицину, детей, стариков, инвалидов. На важные вещи. А певцы ртом и игруны на инструментах должны продавать билеты на свои концерты и таким образом зарабатывать на хлеб. Продаются билеты — хорошо, нет — извини, займись чем-то другим. И государству во всей этой схеме места нет. Задача государства — не мешать искусству.

«В Беларуси много плохой музыки. С другой стороны, а чего у нас много хорошего?»

— Последний тобой прослушанный альбом, который бы ты назвал Великим, как Никиту Михалкова. И последний альбом, от которого ты плевался, как от Никиты Михалкова?

— Последний великий альбом, попавший мне в руки, — это конечно же недавняя посмертная работа Леонарда Коэна: тот случай, когда ты рад, что дожил до выхода шедевра (а автор — нет, как это ни печально). Про плевался вопрос сложнее, потому что я не слушаю плохой музыки — на нее попросту нет времени. Хотя нет, я слушаю плохую музыку по работе, я ведь делаю журнал. Но это работа. Для удовольствия я плохой музыки не слушаю — слишком уж много ее хорошей доступно в наши дни. Но вы ведь задали свой вопрос для того, чтобы я набросил говна на вентилятор, правда? Полагаю, от меня ждут имен, желательно белорусских. Хорошо. Новые работы Вольского и Михалка очень слабые. А были ли сильными старые? Тоже вопрос. В Беларуси много плохой музыки. С другой стороны, а чего у нас много хорошего?

Есть такой маркер: если музыкант занимается искусством многие годы, но при этом не подписан на более-менее толковом лейбле, не колесит по фестивалям и не может издать альбом — он явно занимается не тем, чем должен.

— Какую группу/артиста ты очень хочешь привезти в Беларусь, но не можешь? 

— Знаете, я не вижу особой проблемы в том, чтобы кого-то привезти. Я много кого привозил, с некоторыми артистами я в хороших личных отношениях. Дело не в том, что я хочу, но не могу. Просто в какой-то момент мне перестало хотеться. Как в Библии сказано: «Не мечите бисер перед свиньями». Я свой бисер отметал. От любой деятельности должна быть выгода — если не материальная, то хотя бы моральная. Никакой ощутимой выгоды от организации концертов я не получил. Зато получил кучу неприятностей, доносы в КГБ и прочие «радости». Я, например, уже лет 10 не пью кофе, так как из-за стресса от организации концертов у меня появились проблемы с давлением.

РБ — не место для хорошей музыки. Да вы и сами видите — на тумбах вместо афиш с анонсами интересных концертов висят фотографии неизлечимо больных детей, которым собирают деньги на лечение. Такого ужаса я не видел ни в одной другой стране мира.

РБ — не место для хорошей музыки

— Теперь поговорим о хорошем — о плохом. Беглый осмотр твоих постов в Facebook говорит о непримиримости твоего характера, граничащего с паранойей. «М-да, у этого парня кругом враги!» — скажет человек, заглянувший в твой профиль. Чтобы ты сказал этому человеку в ответ? 

— Враг — вполне себе статус, его еще нужно заслужить. Я не думаю, что у меня так уж много врагов. Мне кажется, вы преувеличиваете. Недруги, конечно, есть. Ведь какие-то по-своему замечательные люди постоянно писали на меня доносы в госорганы, пытаясь отменить организовываемые мной концерты. Белорусы — довольно ленивые люди, и раз кто-то потратил столько сил на борьбу, он наверняка настроен по отношению ко мне враждебно. 

Если говорить о паранойе… Я бы перефразировал известную максиму: параноик — это хорошо информированный оптимист. Мне идет пятый десяток. Я пожил в этой стране достаточно, прочувствовал, скажем так, некоторые ее прелести, обычно остающиеся в тени. Отсюда и мое мировоззрение. Паранойя? Может, да, а может, и нет. Пока ты никуда не лезешь, жизнь в РБ может выглядеть нормальной. Но стоит тебе начать что-то делать, то ты наверняка обнаружишь, что все не так уж и радужно. Причем «что-то делать» — совсем не значит лезть в политику или заниматься серьезным бизнесом. Много не надо.

Я приведу вам пару примеров. А вы делайте выводы, есть ли у меня поводы для паранойи.

Пример первый. После того, как у меня родился ребенок, я решил купить себе квартиру. Деньги были. И я купил себе хорошую квартиру в красивом доме в спокойном районе. Но оказалось, что я не квартиру купил, а просто лишился денег — меня ограбили. Причем вместе со мной ограбили несколько десятков хороших тутэйших людей. Я отделался относительно легко — бог взял деньгами (и немного здоровьем: после всей этой истории я стал инвалидом); кому-то повезло меньше: многодетные семьи превратились в бомжей, браки распались. Три года шло следствие. Стрелочников нам удалось отправить в тюрьму на серьезные сроки. Но по ходу дела выяснилось, что наш случай не обычная афера, как казалось поначалу. В суде один из обвиняемых рассказал, что среди организаторов всей схемы — сенатор и председатель коллегии адвокатов Беларуси Чайчиц. Понятное дело, что никто сенатора в суд вызывать не стал, более того, он даже в материалах дела не фигурирует. Проверку по данному факту карательные органы РБ проводить отказались. Ни денег, ни квартир никому не вернули.

А вот второй пример. В свое время я помогал центру этнокосмологии «KRYUJA». Чего-то нам удалось достичь, что-то дало свои всходы десятилетия спустя: например, сейчас отдельные персонажи любят рассказывать про то, как они сделали популярным белорусский орнамент. Но орнамент сделал частью современного белорусского образа Тодар Кашкуревич, основатель ЦЭ «KRYUJA», который еще несколько десятилетий назад начал популяризировать геометрический балтский орнамент в своих работах и лекциях. Среди членов центра был Леша Дерман, которого Тодар считал своим другом и учеником. Кстати, именно Тодар придумал приписать к фамилии Дерман букву «т», чтобы фамилия зазвучала по-балтски. Леша, как часто бывает у людей его породы, очень комплексовал по поводу своей фамилии. Мы были в хороших отношениях — он даже бывал у меня в гостях. Мы работали над журналом Druvis . А потом произошло то, что произошло. Леша оказался Дерманом, а не балтом. На самом деле Алексеюшка мог натворить намного больше бед, но, к счастью, я вовремя узнал о том, что он собирается предпринять, и поднял тревогу. Мы с друзьями провели некоторое расследование, даже выяснили, какие именно люди в погонах стоят за всем происходящим, и, скажем так, Леше осуществить все задуманное не удалось.

Я вам привел два примера того, когда обычный человек внезапно и совершенно на ровном месте попадает в самую мякотку сюжета какого-то плохого параноидального сериала с заговорами, спецслужбами и т.д. А ведь я-то ничем особенно опасным не занимался. В первом случае я просто решил купить жилье, во втором — помогал друзьям делать журнал про язычество. И в обоих случаях из тени вышло наше бандитское государство и сделало больно. Так что если кто-то считает, что поводов для паранойи у живущих в РБ нет, то я могу лишь порадоваться за этого человека, я ему искренне завидую. Но он свое мнение рано или поздно изменит.

У нас нет никаких змагаров — есть довольно посредственные актеры, десятилетиями изображающие борьбу с режимом

— Вообще, в чем заключается твоя сетевая борьба? И зачем она? Охолонул бы может, оставил хейтинг молодым? Неужто бы не нашлось без тебя кому белорусских змагаров говном поливать?

— Во-первых, я себя старым не считаю. Во-вторых, мне кажется, некую сетевую борьбу видите тут только вы. Я даже не понимаю, о чем идет речь. Ну да, иногда я могу поделиться своими мыслями о каком-то событии, но не фотографии котят же мне постить.

Поливать говном змагаров — это вы имеете в виду говорить о них правду? Неужели вы не видите, что у нас нет никаких змагаров — есть довольно посредственные актеры, десятилетиями изображающие борьбу с режимом. Причем этих актеров назначает сам режим. После кастинга, как Вудман. Да они и сами это признают.

Я вам вот что скажу — уже упоминавшийся выше мой бывший товарищ, а ныне негодяй на букву «т» Леша вызывает у меня меньше брезгливости, чем селебрити-змагары, прикидывающиеся искренними патриотами. Леша честно исполняет роль подлеца. Не скрывает, что за деньги. Да и вреда от него меньше, чем от фальшивых патриотов.

Я приведу вам пару примеров. А вы делайте выводы, есть ли у меня поводы для паранойи.

— Если в Беларуси (по твоему мнению) все так плохо, то чего тут сидишь тогда, мучаешься? Может, на ПМЖ в Литву, там ведь грантососные реки омывают берега политических убежищ…

— Я действительно считаю, что ситуация в Беларуси ухудшается с каждым годом. Эпидемия корона-вируса показала, что здесь все даже хуже, чем можно было ожидать.

При всей моей искренней любви к Литве, если уезжать, то в какую-то более интересную страну. 

Почему я все еще здесь? Наверное, вы ждете печальной истории про то, что мне нужно ухаживать за больной кошкой Муркой, ну или что я очень большой патриот и жить не могу без полесских березок и утреннего запаха навоза с васильковых полей… Нет, ничего такого нет. Я здесь по той же причине, по которой здесь многие белорусы, подумывающие об эмиграции, — у нас не получилось уехать. У меня семья, плюс серьезные проблемы со здоровьем. Если уезжать куда-то, то нужно иметь минимальные гарантии того, что не придется жить под мостом. Вот потому я ищу варианты, но никуда не тороплюсь.

Думаю, мне не стоило возвращаться в РБ с учебы. Но тогда мне казалось, что со временем здесь будет не хуже, чем там. И я со своей стороны пытался сделать так, чтобы здесь было не хуже. Двадцать лет я гнал от себя мысль о том, что недалекий сын деревенской бляди сможет изломать судьбы десятку миллионов человек. Оказалось, что может. Так что я смотрю назад и понимаю, что, вероятно, мне не стоило заниматься культрегерством, и нужно было учить Java. 

— Давай, для удобства, определим фигурантов Шкалы Ненависти Игоря Матюнова и определим их места в этом превосходном списке. Кого ты ненавидишь больше всего? Если определять по политическим предпочтениям, социальному статусу, занимаемой должности?

— Вот вы целенаправленно пытаетесь выставить меня каким-то городским сумасшедшим и человеконенавистником. Я десяток лет организовывал фестивали для людей. За свои деньги, не за гранты. Вместо того, чтобы купить лишнюю бутылку пива, я концерты фолк-групп устраивал, часто себе в минус. Разве мизантропы так себя ведут?

Я ненавижу негров и расистов. Хотя, конечно, китайцы со своим недавним подарком человечеству заслуживают большей ненависти, чем все негры и расисты вместе взятые. Хуже китайцев только собачники, не убирающие за своими питомцами, срущими на газонах и в детских песочницах. Но по-настоящему я ненавижу детей деревенских шлюх, лезущих в политику. Это топчик. Хуже них в этом мире лишь селедка, маринованные оливки и абсент. Оливки и абсент — это последний круг моего персонального инферно. Но оливки и абсент можно игнорировать, а вот дети деревенских блядей ведут себя крайне навязчиво и постоянно пытаются испортить жизнь белорусам.

— Вообще непонятно, кто ты есть сам. И не змагар, и не застабил, и не ватник и не либерал… Может ты (прости) центрист? Или даже (господи) — консерватор?

— В обществе спектакля каждый должен выбрать себе роль, чтобы зрителям было проще следить за сюжетом, да? Поедая попкорн, следить за сюжетом сложно. Кстати, жующих попкорн в кинотеатре я не люблю так же искренне, как зоофилов с их гадящими питомцами. 

Я ведь говорил вам ранее — я обычный обитатель человейника на окраине столицы одной бедной европейской страны. Я просто пытаюсь выживать в этом токсичном мире, медленно избавляясь от струпьев идеализма. 

Если вы интересуетесь моими политическими взглядами, то я за императив свободы слова, неприкосновенность частной собственности, легализацию наркотиков и оружия. Мне нравится старая Америка. В какой-то мере я либертарианец, так как считаю «Атлант Расправил Плечи» одной из самых важных книг, прочитанных мною в жизни. 

Наша «оппозиция» — сплошь агентура

— Что сделает Беларусь лучше? Назови три простых шага Игоря Матюнова на посту президента Хрустального сосуда, которые приведут белорусское государство к светлому будущему:

— Игорь Матюнов не хочет и никогда не хотел быть президентом. Как говаривал дедушка Григорий Климов — нормальных людей во власть на веревке не затащишь.

Я вас огорчу — тремя шагами, тем более простыми, здесь не отделаешься. Да и светлого будущего для Хрустального Сосута я не вижу. По-моему, два десятка лет якобы независимости это показали. А нынешняя эпидемия развеяла последние сомнения.

На мой взгляд любое успешное государство держится на неприкосновенности частной собственности, независимости судебной системы, абсолюте свободы слова и наличии элит. В современной Беларуси ни частная собственность, ни свобода слова, ни независимый суд не востребованы ни среди «застабилов», ни среди «змагаров». Элиты у нас тоже нет — ее истребили большевики. И новой за годы независимости не появилось — мы ведь не будем считать малограмотных сельских идиотов из правительства элитой? Успешные умные люди из РБ уезжают.

Безусловно, нужно проводить экономические реформы, а именно — уменьшать до минимума долю государства в бизнесе. Где государство — там коррупция и провал. Вот посмотрите, самый свежий пример. Защитных масок не купить — спрос на них шквальный. Гарант Конституции фактически вводит монополию на их продажу и дает указание срочно обеспечить масками всех желающих. Госпредприятия бросаются исполнять указание и начинают делать маски из говна и палок. Эти маски абсолютно бесполезные, потому что не обеспечивают нужного уровня защиты. В конце концов прокуратура (!) дает указание предприятиям остановить производство бесполезных масок. Деньги снова потрачены, толку — ноль. А при нормальном капитализме уже через неделю компании завалили бы страну отличными масками, заработав при этом баснословные деньги. Но это не наш путь — мы потратим кучу денег и будем ходить в масках из трусов и лифчиков.

Я приведу вам пару примеров. А вы делайте выводы, есть ли у меня поводы для паранойи.

Нужно реформировать правоохранительную и судебную системы, причем нынешних судей, прокуроров, милиционеров в обязательном порядке необходимо подвергнуть люстрации. Но кто будет проводить люстрацию? Ведь от нее пострадает не только банда в высших эшелонах власти, но и ее якобы оппоненты. Наша «оппозиция» — сплошь агентура. О какой люстрации в такой ситуации уместно говорить? Более того, ее ведь не смогли провести в более удачное время — сразу после обретения Беларусью независимости. А почему? Да по той же самой причине. Даже в БНФ хватало агентуры, среди руководства Фронта — через одного дети и родственники советской партийной номенклатуры — Наумчик, Вечерка и пр.

Я уверен, что нужно проводить декоммунизацию. Опять же, а кому ее проводить? Декоммунизация — это не про вывезти на помойку памятники Ленину, это про уничтожение всей советской мифологии. А кто в нашей стране на такое пойдет? Ведь придется сказать правду и про партизан, и про антисоветское сопротивление, и про репрессии, и про каждого третьего и много еще про что. Вы можете себе представить Беларусь, в которой будут рассказывать про то, что Брестская крепость — это не крепость-герой, а тюрьма Бригитки, в которой уничтожались белорусы, и в которой оказался заперт немцами карательный батальон советских вертухаев? Вы можете себе представить Минск, в котором масонский обелиск на площади Победы будет снесен, потому что мы признаем, что никакой победы в 1945 году не было, а просто немецкая оккупация сменилась на оккупацию советскую, ГУЛАГ победил Освенцим?

Декоммунизация уничтожит не только официальную доктрину, но и то, что мы называем белорусским национализмом. Потому что нынешний белорусский национализм без коммунячьих мифов невозможен, он фактически создан в Москве, где-то в районе Лубянки. Вы можете себе представить наших змагаров, которые открыто признают то, что все эти купалы-коласы — обычные советские пропагандисты, зарабатывавшие на жизнь одами Сталину и стихами с призывами уничтожать врагов народа, то есть простых белорусов, не лояльных большевизму? Понимаете, людей в Куропатах убивали не только пули палачей из НКВД, но стихи «песняров». Юлиуса Штрейхера, гитлеровского пропагандиста, после Нюренбергского трибунала повесили, хотя он никого лично не расстреливал, он тоже «творил» по заказу партии. Купалы-коласы суда истории не дождались, им стоят памятники. Да и если убрать купал-коласов из школьной программы, кто останется? Какие-нибудь барадулины, писавшие про «над цэлым светам запал i у святло вял i к i Ленин»? Хрен редьки не слаще. Говорят, время было трудное, зато они национальную поэзию создали. Стихи на мове — индульгенция на любые преступления? А ведь Вильгельм Кубе тоже стихи по-белорусски писал, где ему памятники?

Ладно, я увлекся, как видите, не люблю коммунистов.

Я не хочу, чтобы прочитавший параграф выше решил, что я плохо отношусь к белорусскому национализму. Как раз наоборот. Но та дурно пахнущая субстанция, которой кормят наших патриотов, — это не национализм, это плацебо. Именно поэтому такой национализм и не дал всходов — он мертворожденный. Для светлого будущего Беларуси нужен другой национализм. Получится ли его создать — вопрос. Попытки были. Например, тот же Тодар Кашкуревич с единомышленниками создал свою версию, основанную на Традиции и лишенную советских рудиментов. В ней белорусы — потомки племени балтских священников Кривичей, а не тупые забитые мужики, всю свою историю изнывавшие под чьим-то ярмом. Лично мне такой вариант нравится больше.

— Условная Беларусь 2000 года (когда ты стартовал со «Стигматой») и Беларусь 2020 года — в чем их основные различия? В хорошую и в плохую сторону?

— Было больше свободы, были надежды, была вера в то, что наши дети будут жить лучше нас. В 2000 году лишь сумасшедшие думали о том, чтобы уехать. Сейчас лишь сумасшедшие думают о том, чтобы остаться.

Конечно, за 20 лет построили какие-то дома, магазины, улицы… Но так ли уж важны эти новостройки, если у людей украли будущее? Мы пришли к тому, что белорусы в Беларуси — самые незащищенные люди. У любого иностранца здесь больше свободы и прав, чем у коренного населения.

Что хорошее появилось в Беларуси за 20 прошедших лет? Пожалуй, лишь крафтовое пиво.

— Будь у тебя возможность открыто обратится к белорусскому народу — чтобы ты сказал электоральным массам? Причем, тебе за это ничего не было!

— Обращаться к народу, как и говорить от имени народа, — это признак сумасшедшего или подонка. Мне нечего сказать целому народу, тем более что всему народу наверняка глубоко плевать на мои мысли.

— Твои напутственные слова читателям Шакала. Можешь говорить что угодно! (но в рамках УК РБ)

— Мойте руки, носите маски. Берегите себя, нам ведь еще нужно будет порвать два бояна на похоронах тирана.