«Беларусь — страна возможностей. Возможно сесть абсолютно за всё». Интервью с беларуской, отсидевшей на «химии»

«Наука есть, а жизни — нет». Цитата киноклассика очень легко нанизывается на современную Беларусь, в которой за последние несколько лет перевернулось вверх ногами абсолютно всё. И даже слово «химия» стало общеупотребимым, но в том смысле, в каком мы его помним времен СССР. Увы, «совок» в Беларусь также вернулся, и вместе с ним и его людоедские привычки. В этом мы убедились, пообщавшись с беларуской, которая до отвала наелась той самой «химии»…

Наша героиня любезно согласилась предложению провести наше интервью анонимно — может быть и потому, что на домашней «химии» ей не очень понравилось. Две звездочки из пяти. Даже может быть одна звездочка. Так или иначе, но ее рассказ очень красноречиво показывает «прекрасную Беларусь настоящего» — в которой ломают жизнь просто за комментарий, за правдивый комментарий.

Все изображения к статью сгенерированы нейросетью Midjourney

— Привет! Для начала расскажи читателям Шакала, за что ты получила свою «химию»?

— Привет. «Химию» я получила за комментарий в Фейсбуке. Меня и без того возмущала дичь, что творили силовики с людьми, которые просто захотели изменить жизнь в Беларуси к лучшему. А тут мне случайно на глаза попался пост, в котором один такой силовик гордился своими действиями. Естественно, меня это возмутило, я и эмоционально высказала то, что думаю. Причем, хоть фраза и была сказана с эмоциями, но оскорбления там не было. А через две недели ко мне с обыском пришли из Следственного комитета и забрали телефон.

— Пыталась ли ты как-то опротестовать свой приговор, был ли у тебя вообще адвокат?

— Адвокат у меня был. Потому что сразу после визита граждан из СК я поняла, что ситуация принимает явно неприятный оборот и поэтому я решила обратиться к людям более подкованным в юридических вопросах. И ни разу об этом не пожалела, хотя везде писали, что брать адвоката это пустая трата денег. На самом деле адвокат здорово помогал — и в общении со следователем, и в уточнении каких-то нюансов. И даже объяснял, как вести себя во время суда.

В моем случае мы понимали, что срок я все равно получу, ибо никого из «комментаторов» без уголовки не отпускали. Но с помощью адвоката с меня сняли 130-ю статью («Разжигание расовой, национальной, религиозной либо иной социальной вражды или розни» — прим. Ред.), которую на меня еще хотел навесить прокурор, в итоге оставив только 369-ю («Оскорбление представителя власти»).

Приговор опротестовывать не стала, мы с моим адвокатом просмотрели статистику и поняли, что это это ничего не дает, кроме отсрочки в 1 месяц. И все равно потом ты сядешь, и просто позже на 1 месяц выйдешь.

«Суд по «политическим» делам иначе как цирком с конями назвать нельзя»

— Как вообще прошел суд? Это был фарс, как это давно уже происходит в Беларуси?

— Суд по «политическим» делам иначе как цирком с конями назвать нельзя. Ты сидишь на заседании и тебе одновременно хочется и смеяться с того бреда, что несет судья, прокурор и так сказать «пострадавший», и плакать от осознания ужаса, что ты живешь в таком государстве, где человеческая жизнь ничего не стоит. Тебя могут просто посадить за всё, что угодно, ну и потому, что кто-то захотел денег.

К слову, мой комментарий был подвергнут двум лингвистическим экспертизам, в которых было сказано, что в комментарии не содержится оскорбления. Одно слово просто несет негативный оттенок, но оно не является оскорбительным и, наконец, непонятно, кому оно адресовано, так как там не было указано ни имени, ни фамилии.

По факту это явно говорило о том, что моей вины нет. Но суд это проигнорировал и дал мне тот срок, который просил прокурор — 2 года ограничения свободы. Мы с адвокатом еще перед судом шутили, мол, зачем устраивать это шоу, просто пусть выдадут бумаги с приговором и мы пойдем.

— Как к твоему приговору отнеслись твои близкие, родственники, друзья?

— По-разному, друзья переживали, родственники ограничили контакты со мной.

— Были ли мысли сбежать со семьей из страны после приговора?

— Нет, не было таких мыслей, просто потому, что не на что — на тот момент работы у меня не было, а переезд в любую страну подразумевает наличие хоть каких-то денег на первое время. Финансовой поддержки ждать тоже особо было неоткуда — рассчитывала я только на себя. И я не могла бросить мать, которая еле по квартире передвигается. Ну и я рассудила так: я хотя и под надзором, но не выпала из социума окончательно. Это лучше, чем в тюрьме, и эти 2 года как-нибудь переживу.

— По ощущению — много таких как ты задерживают и сажают сейчас в Беларуси? Просто за «зловредные» комментарии в Сети?

— Я приведу просто цифры. Когда я только встала на учет в уголовной инспекции, на профилактические лекции приходило от силы 7 человек «политических», остальные все были реальными уголовниками. Актовый зал был почти всегда пустой. А к концу моего срока на профилактические лекции приходило 5 реальных уголовников и около 100 человек осужденных по 369-й и 342-й («Организация и подготовка действий, грубо нарушающих общественный порядок, либо активное участие в них» — прим. Ред.) статьям. Актовый зал был забит полностью и каждый раз прибывали новые люди. Причем, за комментарии уже даже не всегда «химию» давали, людей и в колонии отправляли. Думаю, это ясно дает понять, каков на самом деле масштаб катастрофы в Беларуси.

«Сегодня за комментарии в Беларуси и в колонии отправляют»

— Что это вообще такое применительно к тебе — «химия» эта? Что тебе, грубо говоря, можно, а чего нельзя делать в течение этих двух лет?

— У меня была «домашняя химия», т.е. наказание я отбывала по месту проживания без направления в специальное учреждение. Что касается ограничений, то когда ты находишься на «химии», первое, чему ты учишься, это ценить свое время.

Мне, поначалу, поставили запрет выходить из дома с 19:00 до 6:00 утра — его сразу ставят всем новоприбывшим. Потом, когда я нашла работу, ограничения установили в соответствии с трудовым графиком. Обычно дается 1 час, чтобы добраться от работы до дома. И еще 1 час на то, чтобы зайти в магазин или решить какие-то личные вопросы. На этом всё. Про рестораны, походы в кино, в гости, поездки за город можно забыть. Тебе это запрещено.

Чтобы выехать из своего населенного пункта, требуется разрешение инспекторов. И в этом случае тебе дают путевой лист, в котором ты должен поставить отметку на прибытие и отбытие в инспекции того населенного пункта, в который ты едешь. И по приезду домой ты должен явится в инспекцию (даже если это час ночи) и отдать бумаги с отметкой, иначе это нарушение. А за любое нарушение — 15 суток в ИВС. 3 нарушения — замена наказания на колонию.

И если говорить о нарушениях, то вот что это такое:

• не открыть двери проверяющим даже в 2 часа ночи и в 4 утра;
• опоздать домой на 10 минут;
• не ходить на работу;
• употреблять алкоголь;
• выходить из дома в выходные и праздничные дни;
• не являться на отметки и профилактические лекции без уважительной причины и не предоставить оправдательные документы при этом;
• выезжать из своего населенного пункта без разрешения инспекции;
• увольняться с работы без разрешения инспекции;
• получать «административки» (например, без талона в автобусе проехал).

Это все те нарушения, за которые можно загреметь в ИВС.

— Чисто психологически это все тяжело переносить? Ждать, что каждый божий день к тебе домой могут прийти с проверкой?

— Да, психологически все это переживать реально тяжело, потому что к тебе приходят не только днем, но и среди ночи. И ночью проверить могут не один раз, но два, а то и три или четыре раза.

Я думаю, не стоит говорить, каким ты приходишь на работу после таких ночных бдений. Самое страшное, это среди ночи пропустить звонок в домофон. В итоге за время «химии» у меня реально подорвалось здоровье — от постоянного стресса вылез целый букет заболеваний, а от неожиданных звонков в дверь начались панические атаки. Последний случай: звонок от обычной службы доставки привел к тому, что мне пришлось пить успокоительное! Руки тряслись так, словно я алкаш-хроник с богатым опытом потребления «боярышника».

«За время «химии» у меня реально подорвалось здоровье»

— Домашняя «химия» — это затратно вообще? В плане финансовом?

— В плане финансовом это скорее экономия, потому что тебе никуда нельзя ходить. И даже чтобы пройтись по магазинам, нужно заранее все спланировать, чтобы уложиться в отведенное время. Ты даже кредит оформить не можешь, потому что банки отказывают лицам, имеющим судимость. Единственное, что было затратным, это выплата компенсаций и судебных издержек.

— Как приговор отразился на твоих поисках работы, ведь какое-то время ты искала возможность для заработка? Стало ли труднее ее найти с учетом твоего «политического» статуса?

— Когда искала работу, я реально столкнулась с тем, что не все работодатели могут быть смелыми и солидарными. Некоторые работодатели пытались использовать мое положение с выгодой для себя. Например, мне предложили работу с оформлением на полставки, но работать я должна была по 12 часов. Или работодатель сначала читал мое резюме, говорил, что я ему подхожу, но потом, когда узнавал о том, что я «политическая», говорил, что у меня недостаточно компетенции. Некоторые работодатели говорили прямо, что откровенно боятся меня брать на работу. Но все-таки нашлись и такие работодатели, которые не побоялись мне помочь с работой и пошли мне навстречу. Я им очень благодарна за это.

— Расскажи о том, как вам там «промывали» мозги на лекциях в РУВД, как выбивали из вас «экстремистскую» дурь?

— По началу нам ставили какие-то дикие социальные ролики о лечении наркомании, среди которых бывала даже реклама какой-то религиозной общины. Потом начали приглашать бывалых наркоманов, которых трясло от препаратов, которыми их лечили в наркологии, и они нам рассказывали истории из своей жизни. Затем начали присылать психолога, который говорил нам, «политическим», что она много лет работает с наркоманами и мы можем ей все рассказать. Все смотрели на это как на какой-то дикий кринж и недоумевали, что они вообще здесь делают, ибо никто на наркотиках не сидел, все люди приличные.

Далее, видимо поняв, что мы все-таки не наркоманы, нам попытались один раз включить какой-то военно-патриотический ролик — и это тоже не возымело эффекта. В итоге инспекторы сдались и в финале лекции проходили в таком формате: выбирается «жертва», которая готовит доклад о своей профессии или что-то на тему, которую дают инспекторы. Или же сами инспекторы проводят воспитательно-профилактическую беседу. Предупреждая при этом, чтобы мы никуда не «влетели», иначе 15 суток гарантированы и жалеть нас не будут.

«Среди людей в погонах есть идейные, и в их случае ты услышишь и мат в свой адрес, и шуточки про «змагаров»

— Встречала ли ты людей в погонах, которые хотя бы намеками дают понять, что они всё понимают и вообще на твоей стороне? Или там все бездушные тупые лукашенковские рабы?

— За два года я насмотрелась всякого, но не могу сказать, что все поголовно бездушные и тупые. Есть реально те, которые делают то, что должен делать сотрудник в соответствии со своими должностными обязанностями. Как правило, они не задают лишних вопросов, не жестят, просто требуют от поднадзорного выполнять то, что от него требуется.

Вообще общение было, как правило, корректное и вежливое. Сложно сказать, на чьей они стороне, но, по крайней мере, у них отношение было человеческое. Но были и идейные, и в их случае ты услышишь и мат в свой адрес, и шуточки про «змагаров». И если ты им не очень понравишься — даже если ты весь такой положительный и ничего не нарушаешь — будь готов к частым проверкам.

— По ощущениям и новостям, в последнее время вас, «химических», прессуют и проверяют сильно больше, чем раньше. Как думаешь, зачем это делают?

— «Химиков» в последнее время прессуют после того, как происходит что-то экстраординарное. Или же усиливают давление накануне каких-то значимых дат — всё, тогда начинаются вызовы в РУВД каждый день, проверки по ночам, проверки каждые выходные, проверки в будние дни. За это время ты увидишь не только своих инспекторов, но, как, кажется всех представителей структуры МВД — только успевай открывать двери. А для чего это делается… Все просто — контроль, чтобы не думали возмущаться. Запугивание.

— Твой срок заканчивается. Факт домашней, но все-таки «отсидки», как-то повлияет на твою будущую жизнь? Будет ли у тебя, грубо говоря, какая-то отметка в паспорте или в каком-нибудь личном деле? Есть ли соответствующие «черные списки» для таких как ты — скажем, ты не сможешь претендовать на государственную работу?

— Всё повлияет. После окончания отсидки соответствующая отметка появится в базе МВД. А это означает, что если я захочу взять кредит, то мне могут отказать в банке, меня могут не взять на работу в госучреждение, также это может коснуться моих детей при их поступлении в ВУЗы. Другими словами, всё будет сложно, если в этой стране ничего не изменится.

«Прежде чем писать и говорить, стоит все-таки подумать, где ты это пишешь и кому ты это пишешь»

— Всем тем беларусам, которые остались на родине, стоит вести себя осторожнее? Вообще не стоит ничего комментировать, писать, говорить?

— Тем, кто остался, реально стоит быть осторожнее, ибо у нас страна возможностей — возможно сесть абсолютно за всё. Поэтому прежде чем писать и говорить, стоит все-таки подумать, где ты это пишешь и кому ты это пишешь. И что ты будешь делать, если за тобой придут.

— Ты «перевоспиталась»? Больше не будешь ничего такого писать в соцсетях?

— Скажем так, нельзя перевоспитать человека, у которого есть собственное мнение по поводу происходящего. Я получила богатый (пусть и негативный) жизненный опыт. Я, скорее, только еще больше убедилась в том, что эту античеловеческую систему нужно менять.

А что до социальных сетей, то я просто теперь буду менее эмоциональна там.